Красный сад / Red Garden

Мой ангел, наклонясь над колыбелью, сказал:
"Живи на свете, существо, исполненное радости, веселья.
Но помощи не жди, ни от кого".

(Вильям Блейк - как руководство к действию для издателей сёдзе).

«Red Garden» - такой Красный, такой Сад. Женская логика и страстное желание успеть найти свою любовь, пусть первая - грозит оказаться и последней, и Он/Она/Они как животворящий (оживляющий) фактор и заодно - raison detre. Смысл бытия - неистребим, словно мечты юной барышни о золотоволосом бисёнене. Он многолик - как модели в глянцевом журнальчике, отброшенным в канаву проехавшим мимо черным лимузином. Да - вода мокрая, а доколе не разлучат душу и тело, выбирать приходиться всем и всегда: место приложения своих душевных мук, друзей по несчастью и врагов по велению рока.

Каламбуры уместны, насмешки – излишни. Американский по стилизации и духу, определенно «Red Garden» (итоги взросления не ограничиваются увеличением объема слезных и молочных желез) японский по исполнению - мистико-романтический дзёсей-сериал.

Конечно, если принять без великосветского «фи», его тинейджерскую атрибутику быстрых вечеринок/посиделок с консервами, и эстетику недорогого самопального гламура. «Хот-доги» в кафетериях и походы в луна-парки в качестве лирического фетиша, и неизбывные по содержанию гамбургеры и детективы афро-итальянской наружности, как субстрат детективного начала.

Для привилегированных - частные школы со строгим регламентом прожигания скоротечных часов в тени набегающих на полночь непосед-минут. Благополучные до отчуждения семьи, нищета и блеск великого американского среднего класса. И для всех, для бедных дочерей богатых родителей - Рождественская индейка - традиционная квинсистенция семейных традиций, чаяний на откровения и новогодние чудеса долгожданных встреч для прежде близких и некогда любимых.

И все же, несмотря на внешнюю стилизацию «made in USA», в «Красном Саде» не встретишь липкого «звездчато-полосатого» популяризаторства (пишется слитно) и политкорректных шпагатов в раскрытии внутреннего мира персонажей.

Чтобы удачно воссоздать национальный колорит совсем не обязательно ударяться в крайности: патриотический пафос и навязчивую пропаганду; западные культура в данном случае выступает в качестве атмосферного фона, но далеко не определяющего начала. Вампиры без клыков и оборотни без шерсти, человеческое в монстрах и нечто по-настоящему хищное в людях, потому - куда изящнее и изысканнее, чем в любых прозападных «Сумерках» и прочих инфернальных мылодрамах.

Настолько удачно, насколько «Роза Версаля» сродни революции Робеспьера и Дантона, конечно. «Red Garden» - индустриальная поэзия любви и лирическая проза персональных трагедий общечеловеческого характера. Без подмены формой содержания, пусть и с весомой долей экзальтации, пылкостью и крайностями любящих-любимых (все в крайней степени, никаких полумер и компромиссов), но без искажения женской логики и мужской психологии.

Жанр сёдзе так бесстыже целомудренно и массово расфасован и распродан, что «Красный Сад» выглядит едва ли не революцией (не тревожьте мирный сон Утены инсинуациями), и явным замахом на «наше всё, что вы хотели узнать о женском складе ума, но боялись написать прямым текстом».

Вероятно потому-то, вместо того, чтобы раз и навсегда расставить кровавые кляксы-точки за 22 серии, – выяснить причины конфликта, познать последствия, в сущности слепого противостояния двух кланов, достичь независимости и добиться хотя бы минимума свободы, героини «Красного Сада» заняты переосмысливанием, приспособлением к новым реалиям, преодолением больше внутренних противоречий, чем внешних оков.

И к концу повествования возвращаются, в сущности, к тому, что у них, всегда и было – к тем, ради кого их новое существование, в инородной и навязанной им со стороны борьбе, имеет смысл и вектор направленности. Свои страхи и надежды каждый носит в себе сам, воскрешая и убивая их в зависимости от сиюминутных желаний и интересов. Вздорно, вызывающе, провокационно?! Бог хранит глупцов, пьяных и детей – до той самой поры пока они не поумнеют, протрезвеют, повзрослеют…

Пусть «Red Garden» - не стал аниме, ориентированным на мужчин (равно как и сёнен), но в нем уже явственно чувствуется попытка вплотную приблизить интересы Инь и надежды Янь на драматических подмостках отдельно взятого сериала. Без сомнения это сплошь феминизированное аниме по методам реализации (чувства важнее прагматичного расчета, по крайней мере, куда примечательнее), и его впору рекомендовать пресыщенным мужчинам в качестве примера, нежели новообращенным девушкам в качестве предмета умиления и слезоистечения.

Именно благодаря «Красному Саду», наконец-то, разрешился вопрос, терзавший всех куртуазных эстетов: «нужны ли носы персонажам?!». Как оказалось – без носов никак нельзя, особенно гайдзинам. В одном лице (пардон, за каламбур) и гротеск, и утонченность. И чем, модерновый дизайн не шутит – прямо-таки орган обаяния, хм, обоняния.

На пламенном огне (не тавтология, а стилистические афоризмы женских романов) терзания блондинов/шатенок всех мастей эмоциональности и открытости в общении/приобщении/совращении. Ведь почти волшебные способности героинь – получены не запросто так, во имя Луны, не за красивые овалы кавайности, и даже не за ношение выдающихся и многократно помянутых носов, а в качестве конкретного контракта, заключенного без права на расторжение: «хочешь жить – умей убить».

Четверка девушек – чудо как хороши, (во истину - хорошо сработанное сёдзе, просто грех описывать без применения «женских» эпитетов), и мало где в лирических аниме добивались такой степени достоверности психологического портрета, в развитии, и в ретроспективе. И хотя героинь, согласно сценарию, воскресили уже в первых сериях, по-настоящему наполнились они кровью и обросли плотью аккурат за мгновение до неминуемого расставания.

При всем при этом, нельзя умолчать, что собственно сам сценарий - чуть ли не полное фиаско, только субтильный костыль-подпорка, для последующего развития личностей в свете последующих происшествий и метаморфоз. Своего рода затяжной полет из подросткового имаго в уравновешенную личность, превращение гусеницы в бабочку.

И тут же маловразумительные, но неотвратимые проклятия, судьбоносные магические книги туманного содержания – лишние конечности и пятые колесики на пути следования романтической драмы, эстетичные орнаменты шиться «белыми нитками», сюжетоформирующие рюшечки и ажур. Хотя право, господа, требовать от мистики логичности – почти также неприлично, как полной откровенности на первом свидании.

Любимый авторами «Gonzo» прием с внедрением в свои сюжеты персон, поставленных в экстраординарные обстоятельства, борьба на выживание путем выбывания – и на сей раз нашел свои плоскости преломления и параллели проведения. В данном случае - многие острые углы изящно обогнули стороной и оставили в тени, в сравнении с откровенным плевком в лик общественной морали в том же «Ганце», с которым только ленивый неофит не будет сравнивать «Красный Сад».

Причинно-следственные связи двух враждующих кланов – вот они истинные «ужасы» в определении жанра, современную публику не испугать насильственным побуждением к членовредительству. Настоящий шок следует ожидать не после умерщвления девиц, с последующим их же смертоносным воскрешением, но остросюжетным фактом: они будут петь, да так что фанаты мюзиклов будут отчаянно конвульсировать в темпе индийских кино-плясок, пусть не долго, но на долгую память.

Просто невероятно, как мило и хитро создатели, отвесив все положенные и чинополагающиеся для сёдзе поклоны, реверансы и книксены, умудрились «оживить» своих мертвых героинь, дать им раскрыться и созреть, не скорее, а вопреки условностям жанра. К финальным сериям, «Красный Сад» дал свой урожай именно на почве характеров - и никак иначе.

В этом значительную роль сыграли правильно перенесенные акценты и приоритеты. Не под благовоспитанную до аристократичной бледности Кейт, пришибленную тихоню Роуз, модницу-тусовщицу Рейчел, или самостоятельную неформалку Клэр – все скроено и сшито. Напротив – именно им больше всего приходиться меняться, расти над собой и над другими, тренироваться и преодолевать трудности, учиться находить себя в жизни «после смерти».

Да и другие герои «Red Garden», второстепенные и все прочие, едва ли не менее важны для более точной оценки данного сериала. Нет отчаянно благих и чрезмерно жестокосердных, у каждого своя персональная правда, не нуждающаяся в оправданиях и снисхождении.

Самое главное, как оказалось, – успеть определиться, ради чего ты отчаянно, остро жил и так же неистово, был готов умереть. Оттого, сострадания скорее достойны те, кто зашел слишком далеко в личных мотивах, чем все те, кои твердили об общих интересах клана, рода, семьи, и так ничего и не добились в конечном, безжалостном итоге.

Если смотреть непредвзято, и положа залитую кровью руку, на свое такое человеческое и сильное в своей слабости сердце – в «Красном Саде» почти нет невиновных, хотя хватает невинных. Чтобы жить самому и давать шанс выжить другим – надо многим жертвовать, это так старо как мир и так достойно благодарности, хотя бы в качестве эпитафии.

Подчас обстоятельства вражды, влияния и доминирования более жестоки, чем те, кто действует в силу их воздействия. И потому окончание «Red Garden» - смело можно назвать самым грустным и беспросветным «хеппи-эндом».

Уж слишком их много: вовлеченных и задействованных вопреки воле и желанию, жертв холодного расчета и скоропалительных побуждений. Проигравшие прахом развеяны по ветру, немногим уцелевшим – уже нет пользы и толка от чужой, в сущности, победы. А лавровый венок триумфаторов - все больше напоминает терновый венец.

И в людской недолговечной памяти остается что-то после того, как высыхают пролитые слезы и выпущенная на мостовую кровь, и это нечто переживет дольше, чем протянут ее обладатели. И это нечто, скорее всего, называется – ДУША, на миг застывшая в момент цветения-расцвета кроваво-алого сада. «Red Garden» - такой Красный, такой Сад